Александр Пиперски (Москва)
кандидат филологических наук,
научный сотрудник Лаборатории социолингвистики Школы актуальных гуманитарных исследований (ШАГИ) РАНХиГС,
преподаватель кафедры компьютерной лингвистики Института лингвистики РГГУ
У вас есть пшеница, но вам хочется не только хлеба, но и рыбы. Что же делать? Ответ прост: продать пшеницу и купить рыбу. Но как это сделать, если вы говорите только по-русски, а те, у кого есть рыба, — только по-норвежски?
Именно такая ситуация и сложилась на арктических берегах примерно двести лет назад. Русским и норвежцам пришлось выработать особый смешанный язык для торгового взаимодействия — русско-норвежский пиджин, или руссенорск, который просуществовал 150 лет.
Прибавив к знанию русского пару-тройку германских слов (даже норвежский знать не нужно — достаточно вспомнить английские слова fish 'рыба', water 'вода' и cast 'бросить'), вы легко поймёте несколько фраз на руссенорске: moja kopom fiska — это значит «Я покупаю рыбу», а moja tvoja på vater kastom — «Сейчас как брошу тебя в воду!».
Подробнее о том, как был устроен этот язык, кто на нём говорил и почему он исчез, вы узнаете на презентации.